Меню сайта

Поиск по сайту

Форма входа

Логин:
Пароль:

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Своими руками » Склад


Шебеке

 Высокую стену дворца Ширваншахов в Баку солнце одолевает уже поздним утром, набрав силы. И на сотнях плит, выставленных на внутреннем дворе, проступают загадочные узоры-письмена. В бороздках залегают глубокие черные тени, а выпуклые поверхности твердого светлого апшеронского известняка, преградив путь солнечным лучам, становятся такими яркими, что глазам больно смотреть. Каменные книги, каждая весом в центнер,- так называемые Баиловские камни - извлечены археологами со дна Бакинской бухты, и ученые пытаются разгадать их смысл. 

 Невысокий, плотного сложения человек неподвижно стоит у одной из плит. Он всегда приходит сюда, когда приезжает в Баку из родного Шеки, и подолгу всматривается в таинственные узоры. Рельефные буквы манят его к себе, дразнят отточенной четкостью и изяществом линий, будят желание разгадать их тайну, прочитать мысли древнего мастера, выбитые в камне. 

 Он знает, что усто - так почтительно называют в Азербайджане людей, достигших самых вершин мастерства,- умели спрятать в узорах свои мысли от непосвященного. Человек поднимает голову от Баиловских камней, и его взгляд скользит по каменному кружеву богатого портала усыпальницы Тюрбе, над которым выбито: «Величайший султан, великий ширваншах... защита религии Халил-Улла 1 приказал выстроить эту светлую усыпальницу для своей матери и сына в восемьсот тридцать девятом году» (1435 - 1436). Вершину портала венчает надпись из Корана, прославляющая аллаха. И по всей плоскости - тончайшая вязь каменного орнамента, выполненная гениальным художником. Но кто он? Этого не знали долгие годы. А в 1945 году, при реставрации здания, к одному из медальонов, украшающих портал, приставили зеркало, и в нем сквозь сложнейший декор проступило имя строителя: «Али». Оно высечено над словами ширваншаха и чуть ниже имени аллаха. Дерзость неслыханная. Али рисковал жизнью, но получил бессмертие.

 Солнце печет все сильнее, от жары уже не спасает и дующий с Каспия ветер, но человек не уходит, словно надеясь, что тайна книги вот-вот откроется ему, Ашрафу Расулову из города Шеки... 

- Салам алейкум, усто Ашраф! - говорю я. - Оставьте прочтение этих узоров кому-нибудь еще, разве мало того, что вы сделали? Ведь открыть заново шебеке было не намного легче... 

- Алейкум салам! - откликается мастер. - Шебече, говоришь? Но ведь именно эта каменная книга пробудила во мне желание испытать свои силы... Нас было семеро, когда мы взялись за дело, после того как в 1959 году в Баку умер мастер Абдулла Бабаев, последний хранитель секретов старинного искусства. Шестеро отстали в пути, и лишь мне выпала радость познать эти секреты. Но о шебече мы поговорим с тобой не здесь, для этого нужно быть в Шеки. 

 Ашраф произносит вместо «шебеке» «шебече», и я, всегда верный привычке искать внутреннюю связь между новым для меня словом и предметом, который оно обозначает, пытаюсь уловить в нем что-нибудь от прекрасных узорчатых решеток, ярких витражей, украшающих окна, двери, стены старинных зданий, но не могу..Пока не могу. 

...Ночь езды на автобусе разделяет большой равнинный Баку и маленький горный Шеки. 

 Городок показался мне двухцветным: густая зелень деревьев, травяных склонов и темно-красный черепичный ковер крыш. Дома в два этажа сложены из местного серого камня и сплетенного в узоры кирпича. 

 Каждое хозяйство - несколько жилых и подсобных построек, обнесенных высоким забором,- выглядит миниатюрной крепостью. Ощущение древности усиливается, когда карабкаешься по мощенной булыжником зигзагообразной улочке длиной всего метров тридцать, а шириной в метр, и каменные карнизы почти смыкаются над твоей головой. 

 Из открытой двери тянет ароматом чая и кисловатым запахом чурека - только что выпеченного хлеба. У входа - огромный самовар. Вокруг на столе с десяток белых фарфоровых чайников и изящные, с перетянутой талией, стеклянные стаканчики - армуды, обязательная принадлежность всех азербайджанских чайных. Сидящие за столиками неторопливо потягивают из блюдец текучий янтарь, прикусывая мелко наколотыми кусочками сахара. Вымытые ночным дождем и напоенные свежим горным воздухом улочки источают покой и беззаботную радость...

 Последний крутой подъем к арке крепостных ворот - и я в средневековой азербайджанской цитадели. Здесь находится мастерская Ашрафа Расулова. Он встречает меня с широкой улыбкой. В руках у него длинные деревянные рейки и маленькие стальные инструменты, отполированные до блеска годами от прикосновения человеческих рук. 

- Разве усто не имеет права на отдых в субботу? 

- Суббота, говоришь? Ай балам! Нет у меня суббот, воскресений, понедельников, вторников, кончились двадцать лет назад. Есть только день, когда можно работать, и ночь, отнимающая время для работы... Видишь эту дверь из дворца шекинских ханов? Восстановил я ее недавно, восемь месяцев не отходил. До последнего момента не знал, все ли правильно сделал, все ли рассчитал, предусмотрел. Вроде бы и невелика дверца, меньше человека, а в ней на одном квадратном метре четырнадцать тысяч деревянных деталей! И все вырезаны вручную, а между ними цветные стекла, и все это должно держаться само собой; ни гвоздей, ни клея я не применяю - как.в старину. Пока последнее стеклышко не вставишь, не знаешь, будет ли жить шебече. На миллиметр где-то ошибся - все рассыплется. Много сортов дерева испробовал - подошли только два: бук и чинара. Древесина у них твердая и вязкая, в то же время не крошится, как дуб, при тонкой резьбе. 

 Пять лет изучал Расулов искусство шебеке, прежде чем первую работу сделал. К каждому новому узору новый подход искал, а сколько шебеке, столько и узоров. 

- В одном только ханском дворце их шестнадцать видов. Когда задумываешь работу, все приходится делать самому: наносить рисунок будущего орнамента, подбирать цвет стекол, вычислять размер шебеке в зависимости от окружения, ракурса. Затем на листе ватмана делаю разбивку, то есть рисую в натуральную величину макет, вычисляю все детали. Потом работа по дереву. Тут мне очень пригодились отцовские уроки, полученные в юности,- он у меня был резчиком по дереву. Готовлю каркас, вырезаю детали конструкции - алаты. Вот, посмотри, ящик стоит с полукружиями в мизинец толщиной. Их тысячи нужно, да не простых, двойных, с пазами для стекла. Пока все это вырезаю, неспокойно очень на душе, и чем дальше, волнение растет. Когда сборку начинаю, работа много легче, почти отдых. Попросили меня как-то научить ремеслу моему лучшего столяра из Дербента, чтобы он шебеке во дворце города реставрировать смог. Приехал он, посмотрел на мою работу, махнул рукой и - домой. «Это, говорит, дело адское, немыслимое». Пришлось мне самому шебеке в Дербент делать, да и не только туда: еще в Хачмас, в Баку для музеев имени Низами и прикладного искусства, в Ленинград для этнографического музея, в Лондон для Британского музея. А вот эти шебече я для Москвы готовлю, в ресторане «Баку» их увидишь. 

 Много рассказывал мне Ашраф о шебеке. Никакой литературы об этом искусстве нет, поэтому, откуда идет оно, когда началось, сказать трудно. Самые ранние шебеке - тогда их делали еще на камне,- найденные в Азербайджане, датируются 12 - 13 веками. Ажурные каменные решетки были на дворцах, в мечетях, в простых жилых домах. Виртуозной своей вершины достигло шебеке в 18 веке, превратившись в ювелирного исполнения деревянное кружево прекрасных цветных витражей. И как Крутицкий теремок в Москве стал венцом искусства русского изразца, так для шебеке апофеозом стал дворец шекинских ханов, построенный в 1784 - 1804 годах при хане Мамед Гасане и расписанный искусными художниками усто Гамбаром Карабаги, Али-Кули и Курбан Али из Шемахи. 

 От мастерской Ашрафа до дворца сто шагов и еще несколько ступенек с улицы во внутренний двор. Дворец невелик, он весь как дивный резной ларец. Стены изукрашены цветной резьбой по гяже - алебастру, резные проемы узорно выложены кусочками зеркал, окна убраны цветными решетками витражей - знаменитыми шекинскими шебеке.

 Через открытое окно виден внутренний двор: беседка, зелень, цветочная клумба и гигантская, в несколько охватов чинара, посаженная одновременно с закладкой дворца. 

 Неожиданно по листьям чинары застучали крупные капли дождя, на улице посерело и помрачнело. Я опустил на окна шебеке, мягко скользнувшие вниз по полозьям, и в затемненные, сплошь в орнаменте комнаты влились с улицы разноцветные воздушные струи. Вспомнились слова Ашрафа: «Устаю если - к шебече прихожу. Они успокаивают меня и снимают усталость...» 

 Мне кажется, что я попал в сказку «Тысячи и одной ночи» и слышу щебетание сказочных птиц, шелест шелков, чей-то усыпляющий шепот... 

 Щебетание, шелест, шепот, шебече... Вот оно, родство слова с предметом, которое я не мог уловить раньше. 

 Я возвращаюсь к Расулову. Возле него ребята. В руках у них лобзики, фанерки. 

- Мои ученики. Знаешь, шебече дает мне счастье, но разве может оно быть полным, если ты владеешь им один? Хочу передать им то, что умею сам. Занимается у меня двенадцать ребят. Жаль, что такое жизнерадостное народное искусство забыто в новых домах. Вот им его и восстанавливать. 

 Среди учеников Ашрафа - его семнадцатилетний сын Тофик. В тех шебеке, что уехали в Москву, есть доля и его труда. Мне верится, что, когда я приеду в Шеки через несколько лет, смогу сказать сыну Расулова: «Салам алейкум, усто Тофик, сын усто Ашрафа».



Проголосовать: 
Категория: Склад | (10.03.2015)
Просмотров: 2760 | Рейтинг: 0.0/0